«Замок с привидением». Елена Верейская

До возвращения на родину оставалось ее несколько дней, и Вольский решил их провести на, берегу океана, в Бретани. Оставив вещи в Париже, он налегке сел в поезд и поехал в малоизвестный путешественникам городок Н.

В вагоне было почти пусто. Против Вольского сидела пожилая женщина в бретонском чепце. Вольский заговорил с ней и узнал, что она коренная жительница Н.

— Вот как хорошо! — сказал он. — Вы мне посоветуете, в какой гостинице остановиться. Я читал рекламу гостиницы «Черного Орла»...

Бретонка вытаращила глаза и замахала руками.

— Боже вас сохрани!

— Почему? — удивился Вольский.

Его собеседница подсела к нему, наклонилась и шепнула:

— Нечисто там...

— Как нечисто. Грабят?

— Нет, что вы! Гостиница первоклассная. А только нечисто... Тень старого графа бродит. По ночам стоны во всем замке ...

Вольский не раз слышал, как суеверны бретонцы.

— Какого графа? Расскажите, — попросил он, улыбаясь.

— Вы не смейтесь, — зашептала старуха. — И рассказывать-то страшно. Этот замок, как бельмо па глазу у нас. Еще хорошо, что он не в самом городе, а в полуверсте от него. Гостиница там недавно, а то он десять лет стоял заколоченный. Мимо ходить боялись.

— Что же случилось там? Преступление?

— Ох, преступлений там, видно, много было. Вот теперь загубленные души и стонут, а сам граф тенью по замку носится.

Она даже побледнела и умолкла.

— Расскажите мне по порядку. Какой граф? Что он сделал? — попросил снова Вольский.

Графы эти испокон века в замке «Черного Орла» жили, — начала бретонка вполголоса. — И ходили слухи, что исчезают в замке иной раз люди без следа. Когда я еще девочкой была, жил там последний из графов, Пьер. И женился он на красивой девушке. Ревновал ее, мучил ее, ой как. Слуги и те убивались, жалели молодую графиню. И вот раз исчезла она. Как сквозь землю провалилась...

— Бежала? — спросил Вольский.

— Нет, разве оттуда убежишь! В самом замке исчезла. Обыскали все до последнего уголка, словно на небо улетела. А граф еще сорок лет один в замке прожил. Ни он ни к кому, ни к нему никто. И ни разу за сорок лет не улыбнулся. Слуги повымирали, новых он не брал, остались при нем два старика: лакей да повар. И вот, один раз, ночью, и граф исчез. Тоже все запоры изнутри оказались запертыми, а графа — нигде... И вот с тех пор замок и заколотили. Подходить боялись. Десять лет заколочен был...

— А кто же там гостиницу устроил?

— А это наш богач Бовер, мельник. Да и не он сам, а женился на парижанке, она заставила. «Глупости, — говорит, — никаких привидений нет». Купили замок, отремонтировали, открыли гостиницу. И что же вы думаете? — Старуха снова понизила голос до шопота, и вытаращила глаза. — В первую же ночь все жильцы проснулись: по всему замку стуки, стоны... А в одной комнате... выговорить страшно... В запертой изнутри комнате сам граф одному жильцу явился. Страшный, длинный, весь в черном, а лицо белое-белое... Жилец, в чем был, в коридор выскочил, людей созвал. Вошли в комнату — никого.

— Ну, и как же. Жильцы не уехали?

— Все уехали утром же. Бовер испугался, хотел сейчас же закрыть гостиницу. Жена не дала. «Пустяки, — говорит, — в Америку рекламу пошлем. Американцы, — говорит, — привидения любят». И ведь верно, шельма, угадала. Теперь полна гостиница американских богачей. Цены втрое вздула.

— И что же, тень графа все летает? — спросил Вольский, с трудом сдерживая улыбку.

— Про тень не слыхала, а только стоны и вопли чуть не каждую ночь. Прислуга только за очень большую цену служить соглашается.

Вольский поблагодарил словоохотливую старушку и решил непременно остановиться в замке «Черного Орла».

Замок стоял на высоком обрыве прямо над морем. Вольский, поднимаясь в гору, увидел, как из моря окруженная малиновым заревом вставала огромная полная луна.

— Здесь чудесно! — подумал он и вошел в роскошный вестибюль, а из него в контору. Главный швейцар встал с места и подобострастно поклонился. Над огромным несгораемым шкафом висело объявление:

«Во избежание недоразумений, администрация гостиницы просит документы и деньги сдавать на хранение швейцару».

Вольский исполнил просьбу администрации. Швейцар было заглянул в паспорт Вольского и улыбнулся.

— Господин — русский?

— Да.

— Пожалуйте. Милости просим!

Он запер вещи Вольского в шкаф, положил ключ в карман ни, почтительно скользя подошвами по ковру, повел Вольского во второй этаж.

***

В роскошной комнате Вольскому показалось очень неуютно. Так не шла к этим серым каменным стенам, к резному дубовому потолку, к трем длинным и очень узким окнам с широчайшими простенками — типичная «шикарная» мебель в стиле модерн и золоченая электрическая люстра.

Громко прозвучал гонг, сзывая к ужину. Когда Вольский вошел в столовую, она была полна. Несомненно, вся гостиница уже знала, что в ее стенах появился русский, приехавший из Москвы. Мужчины все во фраках — встретили его холодно-враждебным взглядом, женщины в бальных платьях смотрели на него с нескрываемым любопытством.

Величественный метрдотель указал Вольскому его место за одним из столиков. Он оказался окруженным целым цветником молодых дам. Сделав молча общий поклон, он сел на свое место. Женщины перешептывались. Ужин начался.

— Месье русский? — обратилась к Вольскому его соседка, худая американка со светлыми до белизны глазами и обиженно опущенными углами рта.

— Да, мадам.

— Из России?

— С вашего позволения, да! — ответил Вольский подчеркнуто галантно.

— И у вас с собой бомбы? — вскричала очень молоденькая черноглазая девушка и застыла с открытым ротиком.

Вольский засмеялся.

— О, целый чемодан бомб! — чуть не выпалил он, но сообразил, что в этой компании такая шутка может повлечь за, собою неприятности, и сказал:

— Не беспокойтесь, мадемуазель, у меня нет с собой даже револьвера.

— А если к нам явится дух графа? — спросила та же девушка.

— Ну, против духа револьвер бессилен! — засмеялся Вольский.

Белоглазая мистрисс обиженно сказала:

— Нас обманули. Рекламировали, что замок—с привидениями. А вот мы уже почти месяц здесь, а привидение никому ни разу не являлось.

— А стоны все-таки бывают? — спросил Вольский.

Тут все женщины заговорили сразу, и на Вольского посыпался разноголосый хор рассказов о стонах и стуках. Поднялся горячий спор о том, в чьей комнате «это» звучит страшнее.

— А вы знаете, — выделился звонкий голосок черноглазой девушки, — что из этого замка таинственно исчезали люди.

Когда ужин кончился, Вольский быстро взбежал по лестнице, вошел в свой номер, разделся и лег в постель.

***

Ему почему-то не спалось. В окна сбоку, сквозь батистовые занавеси уже заглядывала луна, и на боковой стене висели три узких, светлых полосы. Снизу, из салона, заглушено неслись звуки фокстрота.

— Все-таки надо исследовать, нет ли в этом «таинственном» замке каких-нибудь подвохов? — подумал Вольский, снова зажег люстру и встал с постели.

Тщательно исследовал всю комнату, заглянул даже в шкаф и под кровать. Нигде не было ничего подозрительного. Проверил, заперта ли дверь. Ключ был повернут, но, кроме него, на двери оказался большой болт. Вольский запер и его, пощупал оконные задвижки, снова лег, потушил свет и сразу заснул.

Он проснулся от странного ощущения, точно на него кто-то смотрит. Еще не открывая глаз, сквозь веки почувствовал, что комната залита лунным светом. Он сладко потянулся, открыл глаза, — и обмер. На ярком лунном фоне одного из окон чернела высокая человеческая фигура.

Вольский быстро зажмурился. Сердце куда-то ухнуло и вдруг забилось бешеными, короткими ударами.

— Что за вздор? — старался он себя успокоить. — Просто галлюцинация спросонья. Ну, кто здесь может быть? Дверь заперта, окна, закрыты... Комнату я всю обыскал. Не привидение же, в самом деле. Вот сейчас проснусь, очухаюсь; открою глаза, и ничего не будет... Надо сесть.

Как вскинутый, сел он на кровати, открыл глаза и сильно вздрогнул. Черная фигура стояла прямо над ним...

***

На рассвете гостиница зажила обычной утренней жизнью. По коридорам бесшумно бегали гарсоны с вычищенным платьем и обувью гостей, горничные в крахмальных чепчиках носились с ворохами батистового и кружевного белья, а в столовой ловкие официанты накрывали столики чистыми, еще сыроватыми салфетками.

Метрдотель важно ходил между столами с огромной корзиной живых цветов и, не спеша, засовывал готовые изящные букетики в наполненные свежей водой вазочки.

До гонга, сзывающего гостей к первому завтраку, оставался еще добрый час.

Вдруг стеклянная дверь столовой распахнулась, и в нее ворвался главный швейцар. Вид у него был перепуганный до крайности, губы дрожали.

Метрдотель остановился с букетиком левкоев в левой руке.

— Что с вами, Жан?

Жан тяжело перевел дух.

— Я... я очень испугался... Скажите: ведь это мне приснилось, что вчера вечером к нам приехал русский господин. Приснилось, да?!.

— Вы что, пьяны? — рассердился метрдотель. — Русский помещен в номере шестом, вы сами его туда провели.

Жан выкатил глаза и задрожал.

— Значит... значит — не сон...

Судорожно хватаясь руками за стену, он вдруг без чувств рухнул на пол. Официанты бросились к нему.

— Доктора! — коротко приказал метрдотель.

Пришел санаторный доктор, принесли нашатырного спирту. Обморок швейцара длился несколько минут. Когда его, наконец, привели в чувство и дали успокоительных капель, он дико обвел всех глазами и снова спросил:

— Приехал вчера русский?

— Успокойтесь, Жан, — сказал доктор.—Все благополучно, вам волноваться нечего...

— Как нечего?! — вскричал Жан, и зубы его застучали. — Слушайте. Слушайте все. Ведь я же отвечаю...

Накануне вечером, проведя приезжего в его номер, он вернулся в контору, достал из несгораемого шкафа документы гостя и выписал из них в книгу для приезжающих все, что полагается. Потом снова спрятал в шкаф, в ящик № 6, документы, запер шкаф и ключ положил, как всегда, в карман. Так как это было его дежурство, то он и ночевал в конторе на диване, не раздеваясь. Утром, проснувшись, он никак не мог припомнить фамилии русского. Встав, раскрыл книгу для приезжающих и обомлел: на том месте, где он вчера выписывал целый ряд сведений, —была просто белая страница. Он протер себе глаза: ведь помнит же он, что все записал. На странице — ни строчки. Тогда он бросился к шкафу, отпер... ящик № 6 был пуст. Он обыскал весь шкаф: никаких документов, никакого русского. Тогда он решил, что все это ему приснилось, и побежал в столовую спросить...

— Но раз это был не сон... Жан застонал и схватился руками за голову. — Зачем, зачем я остался служить в дьяволовом замке... Документы, деньги... Я же за них отвечал...

Он был в отчаянии.

Присутствующие переглянулись. Все они были бледны и напуганы.

— Что делать? — спросил вполголоса метрдотель у доктора.

— Прежде всего разбудить русского. Все это очень странно... — сказал тот и живо прибавил, обращаясь к швейцару:

— А все остальное в шкафу цело?

— Остальное все в целости, — ответил Жан.

— Гм, странно... Мсье метрдотель, пойдемте, разбудим русского.

На первый — очень осторожный — стук в комнату русского никто не отозвался. Постучали сильнее. Ни звука. Доктор ударил в дверь кулаком. Полная тишина.

Доктор и метрдотель посмотрели друг на друга, пожали плечами.

— Я подозреваю преступление, — прошептал доктор, — придется ломать дверь, вызвав полицию.

Час спустя, вся гостиница жужжала. Горячо обсуждался странный случай со швейцаром. С жадным любопытством смотрели на безмолвную, плотно запертую дверь номера шестого.

Когда явился полицейский комиссар с двумя агентами, коридор перед дверью номера шестого заполнился любопытной толпой.

Несколько человек вошли сразу в комнату и остановилось в недоумении. Комната была пуста. В ней не было не только приезжего русского, но и ничего из его вещей. Только смятая постель с далеко откинутым одеялом свидетельствовала о том, что кто-то на ней лежал.

Все молча переглянулись. Один из американцев подошел к окнам, поднял занавеси, попробовал рамы. Все окна были заперты изнутри на обе задвижки.

— Гм... — произнес комиссар. — Другого выхода из комнаты нет. За шкафом нет двери.

— Все стены— капитальные... Дверь — одна. — Пробормотал метрдотель.

Слово «исчез» облетело гостиницу со скоростью радио. С площадки лестницы несся по всему зданию истерический женский крик.

— Уезжать… Уезжать сегодня же. Сейчас же.

Были вызваны по телефону следователь и городской архитектор. Комната была тщательно осмотрена сверху донизу. Бее стены были из массивного камня.

— Не может быть потайного хода в полу? — спросил следователь.

— Никак не может быть, — возразил архитектор, разводя руками. — Весь замок ремонтировался под моим наблюдением. Как раз я случайно присутствовал именно в этой комнате, когда ремонтировали паркет, ничего похожего на люк под паркетом не было. Кроме того, прямо под этой комнатой находится спальня официантов. Скрываясь отсюда через пол, человек неизбежно должен попасть к ним на голову,

Пока в номере шестом шло расследование, американцы сидели в салоне и обсуждали событие. Всем было не по себе. Стоны, вопли, стуки, — все это очень мило, но исчезать за свои деньги кому же охота.

А вечером этого дня в квартире Бовера стоял дым коромыслом. Бовер кричал на жену, но на этот раз она уже не говорила: «Пустяки».

Она молчала и слушала, как муж кричал:

— К чёрту этот проклятый замок. Это все ты, ты. Сама, видно, чёрту душу продала, так и меня втянуть хочешь. Чтоб завтра же замок не был моим. За грош продам, только чтоб все знали, что я больше не хозяин этой дьявольской ловушки.

Городок Н. кипел. Появление русского, его облик, его таинственное исчезновение все больше и больше обрастали самыми чудовищными подробностями...

***

Итак, Вольский, весь дрожа, сидел на кровати, а над ним стояла высокая черная фигура. «И револьвера нет», мелькнуло в мозгу Вольского,

— Кто это? — хотел он спросить, но губы зашевелились, не произнеся ни звука.

— Прежде всего, не пугайтесь, — раздался над ним тихий шёпот. — Только не подымайте шуму, а то плохо будет. Даю вам честное слово порядочного человека, что с вами ничего дурного не случится. Но вы должны меня беспрекословно слушаться.

— Кто вы? — спросил тихо Вольский, понемногу приходя в себя.

— Вы это скоро узнаете, сейчас нам некогда разговаривать...

— Послушайте! — перебил Вольский незнакомца. — Вы не туда попали. Я не американец, жаждущий острых впечатлений, вы ошиблись, мне привидений не надо. Оставьте меня в покое, я хочу спать.

— Мне нужны именно вы, — возразил незнакомец. — Не спрашивайте ничего, спешите, времени у нас мало, одевайтесь.

— А если я не стану? — спросил Вольский,

Вместо ответа незнакомец сделал движение; и на фоне лунного света окна четко вырисовалась рука с револьвером.

— К сожалению, я не могу ответить вам тем же, — проворчал Вольский. — Зажгите свет.

— Нет, света не надо. Вам луны мало для одевания? Вот вам свет. Одевайтесь же скорей.

В левой руке незнакомца блеснул маленький электрический фонарик. Вольский стал одеваться. Руки его дрожали. Пока он натягивал платье, незнакомец тихо говорил, водя по комнате фонариком:

— Вы почти без вещей, это хорошо. Вещи бы нас очень обременили. Соберите ваш саквояжик: мыло, щетку, все. Здесь ничто не должно остаться; сюда вы больше не вернетесь. Следов того, что вы здесь были — достаточно: смятая постель, полотенце было в употреблении. Дверь заперта па замок и на болт, тем лучше... Теперь идем, но, пожалуйста, потише!

— Но... куда же?

Незнакомец взял его за плечо и повел в угол комнаты.

— Надеюсь, вы будете благоразумны, — шепнул он. — Мне сейчас нужно наклониться... Если вы вздумаете этим воспользоваться, бежать или звать на помощь... Да, вы погубите меня, но клянусь вам, и себя.

Итак, стойте, смирно.

Он встал на одно колено и сделал что-то у плинтуса. Раздался тихий звук, точно кружились какие-то колесики, — и один из квадратов паркета поднялся, открывая черную дыру в полу. Незнакомец опустил в нее фонарик, и Вольский увидел очень узкий колодец, по одной из стенок которого шла лесенка из железных прутьев.

— Спускайтесь вперед — шепнул незнакомец.

Вольский заглянул в черную дыру без дна и невольно отшатнулся.

— Ну, будь, что будет... — подумал Вольский, нащупал ногой первую ступеньку, вторую. Спустившись ступенек на десять, он поднял голову, и прямо над собой увидел ноги незнакомца.

— Постойте минутку, — шепнул тот.

Вольский увидел, как он, держа в одной руке фонарик, другой рукой сделал что-то около стенки, снова зашуршали колесики и люк бесшумно закрылся за, ними.

— Ну, идемте, — сказал незнакомец вполголоса», когда они очутились з узком и низком коридоре.

— Прибавьте шагу, времени у нас немного! — сухо добавил незнакомец и быстро пошел вперед.

Они шли довольно долго, и оба молчали. Наконец, дорога стала заметно подниматься в тору, и минут через пять они остановились перед узкой винтовой лесенкой.

— Лезьте вперед, я вам посвечу, — сказал незнакомец.

Вольский покорно полез наверх.

— Старая часовня, — сказал незнакомец. — Сюда.

Скрипнул ржавый замок, еще одна дверь отворилась, и Вольский зажмурился от нестерпимо яркого лунного света. После духоты и сырости подземелья, он жадно вдохнул теплый воздух, пахнувший морем.

Вольский оглянулся. Полуразрушенная часовня на, перекрестке двух дорог. Кругом пустынная, каменистая местность, только прямо впереди огоньки города.

— Видите, первый домик, три окна светятся? Там нас ждут.

— Кто ждет?

— Мои и ваши друзья.

Вольский нетерпеливо пожал плечами.

— Терпение, дорогой друг, терпение! — засмеялся незнакомец.

Но вот и домик в три окна. Незнакомец ударил в дверь двумя коротенькими ударами. Она открылась, и они вошли.

Это была большая комната, таверна. С середины потолка висела огромная лампа. За небольшими столиками, на скамьях, на бочонках сидели в самых разнообразных позах человек двадцать молодых мужчин, по виду — рабочих.

Двадцать пар внимательных, ожидающих глаз вонзились в Вольского. Он стоял неподвижно. И все замолкли.

— Ну, братцы, знакомьтесь. Наш новый друг, Вольский, русский.

Сразу поднялся шум. Все повскакали с мест, приветствуя Вольского радостными криками, Один из юношей фамильярно взял его под руку, подвел к единственному в комнате креслу и пригласил сесть. Другой поставил перед ним кружку вина.

— Я ничего не понимаю... — пробормотал ошарашенный Вольский.

— Люсьен, где вещи? — крикнул кто-то.

— Тут, у меня! — и через плечо Вольского просунулась рука, а на стол между ними лег его бумажник и документы.

— Да объясните же вы мне, в чем дело. Я ничего не понимаю! — повторял он растерянно.

Вся компания дружно рассмеялась. Высокий, хорошо одетый человек хлопнул Вольского по плечу.

— Сейчас вы узнаете, дружище. Прежде всего дело. Вот вам билет до Парижа. Отсюда вы уедете на пароходе. У нас времени в обрез, чтобы все вам объяснить.

— Ну, я слушаю.

— Выпить, сначала выпить! — закричала молодежь. — За нашего нового друга, ура!

— Ура...

Вольский, совсем обалдевший, взял кружку, чокнулся с высоким и залпом выпил ее. Вино оказалось прекрасным. Сразу стало легко и весело.

— Я постараюсь быть краток, — начал свой рассказ Люсьен. — Не думайте, что вы попали в шайку разбойников. Нет, мы все — мирные жители городка, все мы выросли здесь и дружим с детства. Отцы всех нас служили рабочими на огромной мельнице Бовера, и все мы с детства знали нужду и лишения. Потом жизнь нае разлучила. Мне повезло: один приезжий архитектор взял меня в услужение, нашел во мне большие способности к своему делу, взял с собой в Париж и дал мне образование. Я вернулся в Н. и сразу получил место городского архитектора. Но я не порвал связи с друзьями детства, мы часто встречались вот здесь, в этой таверне, и те, кто стал строительными рабочими, работают у меня.

Вам известно прошлое замка «Черного Орла»? Так, вот, когда Бовер купил его, он предложил мне приспособить его под гостиницу, а я, конечно, привлек к этой работе своих друзей. И вот, Жюль (тот. самый, что привел вас сюда) ремонтировал паркет в той самой комнате, где вы спали, и совершенно случайно наткнулся на потайной ход. Он был в этот момент один в комнате. Он тщательно изучил, как открывается и закрывается люк, и не сказал об этом никому, кроме меня.

Ночью мы с фонарями пробрались в замок и осмотрели подземелье. Капитальная стена нижнего этажа значительно шире своего продолжения во втором этаже, так что часть пола второго этажа лежит на этой стене.

В ней-то проделан люк для спуска в подземелье.

Волосы у нас становились дыбом. Мы нашли там истлевшие скелеты. Недаром род графов Р. славился жестокостью. Но в одной из. боковых галлерей мы нашли нечто, открывшее нам тайну исчезновения графа и графини.

Мы наткнулись на старую могильную насыпь, на ней, обнимая ее, лежал скелет в истлевшем мужском платье...

Так вот почему граф не принимал участия в поисках жены. Он знал, где она. Покончила ли она с собой или он убил ее. Кто знает. И сам он кончил самоубийством, или просто умер в одно из своих тайных посещений могилы жены. Это, конечно, навеки останется тайной.

И вот мне пришла в голову одна идея... План мой был такой, собрать вот этих молодцов и, когда гостиница наполнится, проникать по. ночам потайным ходом из развалин часовни в подземелье и стонать и стучать там, чтобы...

— Ха-ха-ха. Постойте! — перебил его Вольский, хохоча.

— Я уловил вату мысль: вы решили раздуть, как костер из искры, дурную славу замка «Черного Орла», выжить из него гостей и тем самым отомстить Боверу за то, что он тянул жилы из ваших отцов. Так.

— Да, — возразил Люсьен, — это одна из наших целей. А другая была такая. Бовер — человек трусливый и суеверный, и мы рассчитывали, что он сейчас же продаст замок за бесценок. А почему бы моим друзьям с семьями не пожить в прекрасном, заново отделанном замке вместо того, чтобы ютиться в жалких лачугах.

— Ха-ха-ха. Гениальная идея! — хохотал Вольский. — Ну, дальше, дальше.

— Ну, первый опыт был очень удачен. Но у Бовера есть жена, которую мы упустили из вида. Она и из привидений решила извлечь пользу. Кстати: «духом графа», явившимся в гриме провинциалу из номера шестого, был я сам. Я ведь самый высокий из всех нас, а привидение непременно должно быть огромное.

Итак, мадам Бовер привлекла, этим самым привидением американцев и вздула цены втрое. Увы. Мы убедились, что эту публику стонами не прошибешь. Являться к ним «духом графа» рискованно: они слишком хладнокровны.

Думали мы, думали: как быть. И вот решили мы устроить новое таинственное исчезновение. Вольский, друг, вы согласны бесследно исчезнуть?

— Друзья мои! — воскликнул Вольский, вскакивая на ноги. — Ну, конечно же, я исчезну с удовольствием, потому что...

Но ему не дали договорить. Трудно передать, что тут произошло. Его слова были встречены дружным приветственным ревом. Ему жали руки, его целовали, хлопали по плечу, чокались, кричали все зараз. Люсьен с трудом унял разбушевавшихся друзей, а Вольский спросил:

— Но как же вы выкрали мои документы и деньги? Ведь я их отдал швейцару.

Взрыв хохота оборвал его.

— Да, — воскликнул Люсьен, смеясь, — Жану бы не швейцаром служить, а прямо на сцену. Изумительно ведет свою роль. Но конечно же, он наш. И завтрашнее утро у него прорепетировано до мелочей. А кроме того, Жан — физиономист: мы были уверены, что он сумеет поместить в номер шестой человека подходящего. И как мы мечтали именно о русском. Но русские в наш городок никогда не заезжали. Но на этот раз нам повезло...

Чей-то тревожный голос прервал его:

— Товарищи, поздно. Времени в обрез добраться до парохода.

Все повскакали с мест, заторопили Вольского. Он пожимая горячие руки, выслушивал слова благодарности и, смеясь, говорил:

— Дорогие мои привидения, занимайте сами замок скорее.

— Я один провожу вас до парохода, — сказал Люсьен. — Всем скопом лучше по улицам не идти.

— Постойте! — воскликнул Вольский. — Вот вам мол карточка с адресом. Надеюсь, вы известите меня.

— О, конечно. Но спешите, спешите.

Быстрым шагом новые друзья пошли по совершенно пустым уличкам, залитым луной, к порту. Вольский успел вскочить в последнюю шлюпку, отчаливавшую к темному силуэту парохода.

Месяца три спустя он получил письмо следующего содержания:

«Жители замка «Черного Орла» шлют дорогому товарищу Вольскому свой сердечный привет и горячую признательность».

За этим следовало десятка три подписей.

***

Елена Верейская. Рисунки Юргенса (?). Публикуется по журналу «Вокруг света», № 39 за 1928 год.

Из собрания МИРА коллекция