Николай Форрегер в своей интересной статье намечает важнейшие черты новой одежды. Даже буржуазные моды начинают изменять своим традициям, но, расставаясь с неудобствами кокетливой одежды, они, и в новом покрое добиваются наибольшей крикливости и «пикантности». Здесь лежит водораздел между новыми веяниями в буржуазных модах и нашими поисками рационального костюма.

Итак, — сказал мой собеседник улыбаясь, — советское искусство побеждает во всем.

Театр, литература, живопись стремительно несутся по новым путям, тогда как Запад честно заостряет позавчерашние открытия, даже Дягилев берется (в 26 году) за «танец машин», по изустным пересказам виденного в 23-м году.

Но есть искусство, прочно внедрившееся в дни, столь простое, что его не замечают, но тем не менее своей обыденностью, своей повседневностью настолько сильное, что может влиять на восприятие образцов других искусств.

Поясним примером: несомненно, рост физкультуры, внимание к человеческому телу, любовь к тренировке вызвали тот интерес экскурсий к канонам, античной скульптуры Поликлета, Мирона и Фидия в музее Изящных Искусств, в то время, как десять лет назад, эти залы пробегали с сжатыми зубами, памятуя о гимназической зубрежке, памятуя гнедичевский : «Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Палеева сына».

— А кухня?— продолжал мой собеседник,— когда мы ели воблу и пшенную кашу, — не все равно ли было, как их есть, лишь бы набить брюхо, а теперь... теперь, когда мы можем выбирать, выбирать до тонкостей, брать барашка карачаевского или дыню чарджуйскую, требовать черкасское мясо или клубнику обязательно «Викторию», то наркомздравские утверждения стали подчеркивать, что важно получить больше калориев в день, но еще важней— варьировать форму приема этих калориев.

В итоге кулинария не блажь, не выдумка пресытившейся буржуазии, но фактор, влияющий на усвоение пищи, что разнообразие меню повышает работоспособность питающихся по этому меню.

— Да, — закончил мой собеседник, — прав был Карлейль, когда, наметив широкие пути «Sartor Resarts'a», остановился вплотную на философии одежды.

«По платью встречают, по уму провожают», — говорит пословица, недаром две революции— кромвельская и французская — говорят о «круглоголовых» и «санкюлотах» — парикмахер и портной замешаны в этой борьбе. Да что заходить далеко, вспомните косоворотников и белоподкладочников в наших университетах. Как часто покрой одежды определял убеждения.

Бахромкой на штанах определяют почти все авторы героя, имеющего социалистические убеждения. Бриолин и лаковая обувь — характеризуют вражеский лагерь.

Персонажи эпохи военного коммунизма уже закрепила свой облик, столь же твердый, как облик «incroyables», Великой французской революции. Это — кожаная куртка, небрежение в прическе, галифе и сапоги, огромный кобур (может быть в нем хранятся папиросы), шнуры и кубанка набекрень.

(Должен начать скобками, так как взамен надлежащего изложения, переполненный беседой с ушедшим в первой главе, излил свои мысли в письме своему другу; каковое, то есть письмо, при сем прилагается).

Дорогой Джу!

Ты, вероятно, удивишься, что я пишу тебе в Ялту, к южанам, переполненным сенсациями об уже начатой войне; пишу не о войне, не о китайских генералах и английских нахалах, не о политсплетнях, которых, как всегда, масса и даже «свыше масс», а о вопросе, так живо волнующем меня, вопросе современной советской моды.

Я не буду писать о гигиенической нелепости усов и бороды, в которых скопляются остатки пищи и т. д., или женских длинных волос (дурацки опоэтизированных), которые мешают в работе, в борьбе, которые, как фетиш, требуют ухода не менее 4-х часов в сутки. Дам только справку, что длинные волосы были символом рабства, и жена, носящая длинные волосы, тем самым подчеркивала, что она — раба своего мужа. И не только это, — всякое изменение моды подчеркивало перемену миросозерцания, выявляло иной подход к жизни и к бытовым взаимоотношениям.

Так почему же подумай, друг мой, наши текстильщики и портные не стремятся создать современный стиль, а покорно сидят на задворках европейской моды, выпуская юмористические «маркизеты», «ниноны», «прентаньеры» и т. д., рекламируя жилеты «а ля Линдберг», френчи и галифе. Почтенные генералы Френч и Галифе, вас недобрым словом поминают учебники политграмоты, но все же вы — увы! — желанно живы в мыслях каждого идущего в «Ленинградодежду» или «Москвошвей».

Не лучше ли на десяток лет выпустить простой прочный материал, чем переименовывать хлам ежегодно, потому что так делают за границей.

Давным-давно платье передавалось от матери к дочери, добротность материала была ценной, ныне условия капиталистического рынка в корне изменили ход современной моды, ежегодно, даже более, ежесезонно, меняются покрой, рисунок ткани, чтобы дать возможность увеличить свои приходы владельцам мануфактурных фабрик и портновских мастерских.

Вместо того, чтобы установить единый стиль, фабриканты и их обслуживающие, придумывают ряд вариантов, гарантирующих сбыт тех или иных продукций, объявленных модными.

Конечно, наша цель — установить общие принципы и характер наряда современности, не взирая на «модные» горшки или арабески, которые диктуют фабриканты современного европейского рынка.

Принцип, цвет, форма — вот вопросы, которые должны интересовать современного портного, и я надеюсь, что этой зимой ты будешь носить не переспелые моды «Шик паризьен», но новое платье, нового советского стиля.

Твой Ф.

В общем пути культуры существует, несомненно, ценный и оплодотворяющий обмен идей, и те центральные вехи, которые разглядит будущий историк, рождаются из этого скрещивания.

В форме современной одежды мы можем тоже наблюдать те влияния и наслоения, которые вызваны послевоенным переломом мышления, и, отметив основную линию моды, мы можем отбросить все вызываемое привходящими факторами, диктуемое ненормальностями капиталистического рынка.

Наша задача — создать стиль костюма Советского Союза, подобно тому, как существуют стили рококо или бидермайер, где бы личный вкус и инстинкт украшения дружно уживались с четкими принципами и формами наряда.

Форму одежду определяют два требования:

1. целесообразность (утилитарность) костюма и
   
   
2. декоративность, т. - е. возможность рассматривать костюм не только как футляр для человеческого тела, но и оживлять, одухотворять его, согласно своими вкусами.
   

Теперь практически разберем мужской костюм:

а) его удобность и пропорциональность. — Он состоит фактически из двух частей — пиджака и брюк, верха и низа. Пропорции — т.-е. деление на части — мы оставляем, мы оставляем пиджак, куртку, толстовку или что другое и брюки, мы не станем требовать сюртука ниже колен или высокого спенсера. Можно сказать, что современный костюм был бы удобен, если бы его не загромождали десятки декоративных деталей.

Таковы: складка брюк, жилет, подтяжки, платочек в боковом кармане, крахмаленая сорочка, воротничок, галстук и др.

б) Итак (на основе требований 2) легкости одевания и 3) приспособленности к условиям жизни носящего), мы можем установить типовые требования к современному мужскому костюму. Но сначала разберемся в декоративных деталях костюма.

Вспомните сами — сколько времени и энергии теряет мужчина в поисках подтяжек, запонок, галстука, в завязывании галстука и вдевании запонок, сколько семейных драм и ссор родилось на этой почве, сколько разбитых иллюзий.

Пристегивающийся воротничок надо сохранить, т. к. мы далеки еще от гигиенического идеала Америки, т.-е. перемены сорочки каждый день, — поэтому приходится ограничиться, правда, менее частой переменой воротничка, но мы его соединяем с функциями галстука и таким образом, вводим пристегивающиеся косынки из пластроны.

Подтяжки и жилеты мы соединяем в одно целое с брюками, что уже отчасти сделано, с утилитарной целью, в американской прозодежде. Задача жилета — утеплять диафрагму, поэтому мы его уменьшаем до минимальных размеров.

А. ПИДЖАК— в связи с требованиями климата, должен быть высоко закрыт, достаточной длины и снабжен следуемым числом карманов.

Как воротник, так и манжеты должны быть снабжены ремнями и пряжками, чтобы, в случае надобности, можно было плотно закрыть шею и запястья. Цвет и отделка должны, как и декоративные детали, всецело определяются вкусом потребителя.

Б. БРЮКИ мы оставляем длинными, т.-к. укорочение брюк усложняет вдвое процесс одевания. Они не должны быть полукороченными, как брюки актеров, когда они стараются изобразить нэпмана или американца, ни слишком длинными, вроде брюк современных оксфордских студентов, когда из одной штанины можно сделать два модных женских платья. Брюки до щиколотки застегивающиеся внизу на две пряжки, — это, застегивание, во-первых, избавляет от «бахромки» и обтрепыванья брюк, во-вторых, укрепляет круглую форму брюк и уничтожает пресловутую «складку», это гордость снобов, это демонстративное подчеркивание новизны брюк.

Женская и мужская мода несомненно стремятся к уравнению и, конечно, через несколько десятков лет деление костюмов по половому признаку будет таким же анахронизмом, как ныне различия наряда по признаку классовому.

Пока же нам нужно признавать юбку необходимой частью женской одежды.

Современная женская мода имеет в себе большое количество положительных черт, современное женское платье гигиенично, не стесняет и не уродует тела, просто, пропорционально и легко надевается. Его недостатки, это — низкая талия и узкий шаг; и то и другое вызвано специфичными требованиями европейского модного общества.

Низкая талия в истории моды всегда связана с тяготением к нарочитой детскости, со стремлением подчеркнуть детские пропорции, пропорции недоразвитого тела. Предреволюционные моды Франции XVIII века, когда аристократия играла в «пастушескую невинность», являются ярким примером.

Тоже и ныне, европейская модница, развращенная до мозга костей, стремится к показной наивности; женщина-куколка, женщина игрушка, «девочка с пальчик», окруженная куклами и игрушками старается омолодить хотя бы нарядом свой старческий мозг и иссохшееся чувство... Отсюда и узкий шаг юбки, потому что «эстетные ножки» должны семенить — это пикантно...

Вспомним, как в годы войны, когда женщинам пришлось работать по-настоящему, ширина юбок и талия сразу нашли свое место.

Если на Западе — «женщина-куколка» придумывает вычуры, чтобы скрасить безделье, у нас женщина-работница, женщина физкультурница требует свободного и простого платья.

Говоря о коротком платье, вспомним о зиме, когда синекрасная гусиная кожа жалобно попискивает и сквозит сквозь редкую пряжу чулка. Гинекологам известны последствия. Установим твердо: — поменьше чулок Гетеры и обувь на толстой подошве зимой, голые ноги летом, право, кожа — это самый красивый и недорогой чулок.

Таковы вкратце требования современного стиля. Теперь слово за портными и текстильщиками, — без них это «бессмысленные мечтания».

Будет печально, если этот стиль дойдет до трестовских твердынь окружным путем, как встарь, через руки заграничных идолов и авторитетов.