В Зимнем дворце, в Тронном и в Гербовом залах, мы репетировали массовые сцены. По узорному паркету с криками „ура" красноармейцы проносились атаками, в сомкнутом строю и в рассыпном. На дворе походные кухни кипятили воду для липового чая с сахарином. Дворец не отапливался. Евреинов потерял голос, выкрикивая с тронной эстрады свои указания».
С сооружением декораций тоже пришлось понервничать — по задумке они представляли из себя две гигантские, полностью декорированные сцены по обе стороны от арки Главного штаба, соединенные мостом (высота их доходила до уровня третьего этажа зданий). Анненков вспоминает: «Площадь Зимнего дворца могла быть мне предоставлена только в день спектакля, так как вырывать ее на пять или шесть дней из ежедневного городского движения было невозможно. Я работал в течение двух недель в ряде декоративных, столярных и плотничьих мастерских, где строились отдельные части платформ, декоративных конструкций и иных элементов, которые должны были быть скреплены в одно целое и установлены на площади в несколько часов. Вот почему, когда все это в законченном виде выросло на мостовой вечером 25 октября и когда на мои эстрады и мост стали подниматься тысячи действующих лиц, я дрожал от страха, что гигантские сооружения могут рухнуть. По счастью, этого не произошло».
Место действия театральной постановки занимало не только всю Дворцовую площадь, но и прилегающие территории. Две главные площадки с урбанистическими декорациями — «красная» и «белая» — располагались вдоль Генерального штаба и соединялись друг с другом, как уже было отмечено, мостом. С противоположной стороны площади была сложена поленница, за которой укрывались юнкера — защитники Зимнего. Пункт режиссерского управления находился в центре площади в районе Александровской колонны. Неподалеку, также в центре площади, — отгороженные трибуны со зрителями (таким образом они становились как бы непосредственными участниками действа). Все происходящее освещали около 30 прожекторов, укрепленных на здании дворца. Артиллерийская батарея располагалась в Александровском саду, бронетехника — в районе Дворцового сада, три отряда штурмующих, до времени скрытые, — в районе Мойки, Адмиралтейского проезда и Арки Генерального штаба.
Наконец, настал день представления. «Действие начиналось в полной ночной тьме, пушечным залпом, вслед за чем освещался мост с фанфаристами, и начиналась симфония Гуго Варлиха», — писал Анненков. Собственно театральное действие, сюжетной темой которого была борьба труда и капитала, попеременно развивалось на двух площадках — «белой» и «красной». На них разыгрывались пантомимные сцены, предшествующие революции. Для этого в темноте включалось освещение то одной, то другой площадки. Такое сценографическое решение задавало особый тип развития действия и являлось, по сути, параллельным монтажом. Главный герой «белой» сцены — Керенский — произносил речи в окружении министров, сановников, юнкеров и «восторженных дам». Поведение их менялось в зависимости от событий на мосту — когда сводка была благоприятна, кружились в вальсе, когда акции падали, банкиры хватали мешки с написанными на них суммами и в панике убегали. А Временное правительство непрестанно заседало, меняя лишь позы. На «красной» сцене обитали трудовые массы и их вождь. Инертные и неуверенные вначале, по ходу действия они все увереннее начинали кричать «Ленин, Ленин!». После того как на краю «белой» площадки появлялось «трехцветное знамя корниловщины», ее обманутые защитники по помосту переходили «толпами к знаменам, гордо и призывно развевающимся на красной платформе». «Белая» площадка пустела. Временное правительство оставалось «в трагикомическом одиночестве... охраняемое лишь юнкерами да женским батальоном». Вскоре после этого к «белой» сцене подъезжала машина и увозила ее участников в Зимний дворец. А дальше наступал черед эпизода «Октябрь»: из-под арки штаба мчались грузовики, заполненные вооруженными рабочими. Они проносились возле Александровской колонны и останавливались возле «поленницы» у Зимнего дворца, охраняемой юнкерами и женским батальоном. Короткий бой оканчивался бегством оборонявшихся, а восставшие врывались во дворец.